Чем заполнить пробелы в городе

В Лондоне начала второй мировой многие ограждения на частных площадях демонтировали (неизвестно, переплавили ли их буквально в оружие), открыв туда доступ всем желающим. Большая часть тех скверов и парков сейчас тоже общедоступна, но ограды всё равно восстановили. 

Этот эпизод лёг в основу инсталляции художницы, архитектора и городской активистки Каталины Поллак Уилльямсон. Одно из пространств — Malet Street Gardens — оказалось исключением из правила: там из каменного основания до сих пор торчат металлические обрубки спиленного забора. Когда пешеходы проходили мимо, их скорость считывали датчики движения, и инсталляция издавала соответствующий звон, знакомый всем, кто по дороге из детского сада не упускал возможность провести палкой по металлической ограде.

Но это вовсе не легкомысленная работа — не возводя никаких физических объектов и вообще не производя ничего визуального, она остроумно воссоздаёт образ когда-то осязаемого предмета, но ещё напоминает: неизменное назначение забора — разграничивать общую и частную собственность.

В простом и компактном амфитеатре бюро Salottobuono умещает примерно 90 человек: зрители, лекторы, герои интервью и участники дискуссий об архитектуре. Последние теснятся в самом нижнем ряду. Сам симметричный павильон торжественно стоит на просторной поляне перед главным входом в музей.

Ещё одно хулиганство этой команды с похожим пластическим напряжением: купол напротив собора Санта-Мария-де-ла-Редонда — негатив формы его портала, сшитый из серебристой ткани, которой укрывают строительные материалы. Он начинается на высоте чуть выше человеческого роста и состоит в интересных отношениях с гравитацией: вверх его тянет воздушный шар, вниз — тросы, привязанные к парковочным боллардам. На их фоне на ехидной схеме нарисованы руины колонн — шутка на тему «повседневность против монументальности» и одновременно интересный тектонический сюжет.

Этот проект тоже не воспринимает себя чересчур всерьёз и не навязывает ожиданий. Дело не только в розовой краске: рассуждая о возможных судьбах павильона, авторы пишут, что внешние стены конечно можно использовать под выставки, но признают, что с таким же успехом их можно обклеить рекламой, вандализировать или снести. Надеются, что удастся их переработать, только не в прямом смысле «разобрать», а найти для объекта новый сценарий, выходящий за рамки двухнедельного фестиваля, для которого он сооружён. 

Получается, эта непредсказуемость должна сделать проект чем-то, что пригодится городу, а не архитектору, и потому он максимально открыт для интерпретации — дьявольски убедительный предлог, чтобы пополнить портфолио эффектной скульптурой, не обязывая себя конкретной функцией. На гугл-панораме 2021 года павильона уже нет.

Избыточную роскошь кинотеатров золотого века Assemble воссоздавали из дешёвых или б/у материалов: в фойе стоит типовая школьная мебель из ЛДСП, зрительные места сделаны из строительных лесов, сияющий занавес сшит вручную из кровельной изоляции. Вместе с архитекторами экспериментировали с конструкциями и собирали объект прямо на месте больше сотни волонтёров.

Такой кинотеатр — из подручных средств, в неприметном дворе рядом с домом — альтернатива огромным развлекательным центрам на окраинах. Ещё авторы пишут: "Separated from the busiest single-lane road in Europe by a curtain, it allowed for both collective escapism and created a public spectacle on the street for passers-by. At the end of the film the curtain rose, pushing the audience from the imaginative world of the film to the everyday theatre of the street".

В 2017 году школа МАРШ вместе с InLiberty организовала воркшоп «Новые памятники для новой истории». За четыре дня участникам нужно было спроектировать памятники, посвященные одному дню из цикла «Семь дат» — рассказа о событиях недавней истории, в которых российское общество отстаивало свои свободы. 

Один из проектов предлагал выложить фрагмент мощения Красной площади у жилого дома на Большой Полянке, где накануне 25 августа 1968 года будущие участники демонстрации обсуждали необходимость протеста против ввода войск в ЧССР. Почему именно там — объясняет архитектор и художник Александр Бродский, курировавший команду:

«Поставить памятник свободе значит ограничивать её. Наши первоначальные идеи о создании знака памяти об этих людях упускали самое главное — тот дух, что они несли в себе. Любой материальный объект, появившийся на Красной площади, становился бы частью государственной пропаганды и, следовательно, становился бы знаком согласия с порядком, установившимся в стране. Это противоречило самой сути события. Нематериальная память виделась нам в создании ритуала, который будет подобен в своей идее структуре акции 1968 года. Но сохранение памяти требует материальности, потому нам нужен был пространственный якорь.

Таким местом стала небольшая площадка возле дома на улице Большая Полянка, 11/14, где находилась квартира известного правозащитника, журналиста Александра Гинзбурга. Именно в этой квартире участники накануне демонстрации обсудили детали, определили, что она состоится „на Красной площади, в воскресенье, в полдень, лицом к историческому музею“, и решили выйти на акцию».

Подробнее почитать об этом и других проектах с воркшопа можно здесь.

SET Architects, рассуждая об индивидуальном переживании общественного пространства, придумали павильон-«телескоп». Он стоит посреди ничего — в почти полностью транзитном месте: на узком тротуаре у перекрёстка между дорогой и парковкой. Проходящим через него горожанам предписано остановиться, чтобы посмотреть на кадрированное им небо.

Assemble в команде с местным скейтерами спроектировали девять композиций из стали и камней. Булыжники выбирали прямо на берегу, металлические трубы и листы произвели на местном заводе. Для скейтбординга городская ткань — набор плоскостей, углов, граней и текстур, а такие места — не только для катания, но и для встреч. Assemble сделали здесь несколько «невзрачных» и грубых скульптур, а могли бы — очередную многодельную рампу сложной формы, отлитую из бетона.

Кстати у Триеннале, в рамках которой сделан этот проект, в том году была очень интересная тема.

Павильон спроектирован студентамиETH — технического университета Цюриха: 10 месяцев они разрабатывали концепцию под руководством Тома Эмерсона. Все узлы почти полностью деревянной конструкции задуманы максимально простыми — возводили объект студенты тоже сами: группой из 32 человек, плюс волонтёры.

Объект устроен как фрагмент города: здесь есть башня, бар, набережная. Сердце павильона — амфитеатр с экраном, отражённом в отделяющей его от зрителей воде.

Эти круги придумали не дизайнеры, а работники парка, когда захотели напомнить посетителям о социальной дистанции. Чтобы нарисовать 30 кругов диаметром 2,5 метра, потребовалось несколько банок краски по 99 центов, 2 пары рук и 4 часа.

На одной из центральных площадей города студия SpY на несколько дней застелила жёсткое мощение 70-метровым кругом газона. Тяжеловесная площадь стала непринуждённее: пригласив туристов и горожан отдохнуть на ковре, она дала им повод задержаться здесь для чего-то, кроме рутинного осмотра достопримечательности.

Причём газон занимал не какой-нибудь скромный угол, а почти всю площадь целиком: круг отцентрован по осям плазы, люди беседуют друг с другом на траве, и почти никто не фотографируется со статуей короля, прозябающей в центре плана за горделивым забором. 

Студия HAS обращается к легендам китайской народности хакка о священном дереве баньян — символе процветания и долголетия. Жители поселений сажали его во внутреннем дворе своих домов, где работали с шёлком. Это лёгкий навес из 5000 похожих на нити трубок, под которыми можно укрыться как под кронами дерева, использовать его как сцену или место для медитаций. Каркас светится ночью, а днём смягчает строгий бетонный двор, завязывая бережный диалог с традиционной архитектурой: эта деревня находится в современном районе Шэньчжэня — сегодня она частично восстановлена и работает как музей, но появилась здесь больше 300 лет назад.