Работа для архитектора: как начать карьеру за границей

Я хотела попасть в BIG со школы, поэтому как только собрала портфолио, отправила его в первую очередь в это бюро. В тот период они набирали интернов в Нью-Йорк, и как оказалось, у них уже было около 25–30 стажёров!

Кроме BIG я посылала портфолио ещё в 50 бюро в Европе и Соединенных Штатах. Я отправляла письма волнами — сначала в топовые компании, в которые хотела попасть с первых курсов института  (около 10-ти бюро), затем в остальные. Отвечали в основном бюро из первой волны — наверное, потому, что они чаще проверяют почту.

Я отправляла везде одно и то же портфолио на должность младшего архитектора (Junior architect) и на позицию интерна — и в результате получила приглашения и на постоянную работу, и на стажировку. Единственное, что я корректировала в пакете документов для каждого бюро, – мотивационное письмо, так как у каждой компании своя специфика и разные требования к вакансиям. 

Если вакансия была в статусе Unsolicited application1, то отвечали редко. Были и фирмы, которые вовсе не ответили на моё письмо или ответили спустя полгода. Получать отказы — это тоже нормально: главное не сдаваться.

Мои собеседования с зарубежными бюро проходили онлайн. Мне кажется, цель собеседований — оценить адекватность человека: насколько точно он отвечает на вопросы, насколько он вольется в коллектив, обладает ли он нужными скилами. Однажды во время собеседования пропала связь — не на моей стороне: лучше перепроверить соединение с друзьями до разговора с работодателем.

На собеседовании в BIG больше интересовались навыками и владением конкретными программами, которые я использовала для проектов из портфолио. В OMA просили описать концепцию пары проектов и рассказать, как они появились. Архитектора из MAD интересовало всё: и образование, и проекты, и скилы. В качестве вступления меня, как правило, везде просили рассказать о себе, затем о паре проектов из портфолио. Кто-то спрашивал про следующие проекты и разговор затягивался. 

Если всё шло хорошо, собеседники увлечённо рассказывали про офис, атмосферу и текущие проекты. В целом на собеседованиях на позицию младшего архитектора больше интересовались умением общаться и работать в команде (кто-то спрашивал про опыт ведения команды), тогда как для интерна казались важным владение софтом и образование.

В итоге я попала в BIG на позицию интерна. Нужно было работать 24/7, с небольшими перерывами на сон. То есть чуть больше, чем обычно. 

Я успела поучаствовать в проектах на разных стадиях: были и концепции, и разработка проекта (Design Development), и авторский надзор (Construction Administration). Были абсолютно разные задания: разработать дизайн, проработать варианты, рендеры, макеты, сделать анализ территории, исследовать рынок. Мне нравилось менять и спектр работы, и масштаб — каждый раз можно не только узнавать что-то новое, но и найти принципы из прошлого задания, которые могли бы работать в новом.

Интерны часто проводили время в мастерской за макетами — обычно было весело, плюс из окон мастерской самый красивый вид на залив и закаты. 

Во время учёбы в МАрхИ у нас практически не было крупных совместных проектов — в BIG нужно было научиться находить общий язык с людьми со всех уголков планеты, и делать это в стрессовой обстановке во время дедлайна. Не считая этого, мне очень пригодились все навыки, которые я получила во время учёбы в России — от истории искусств и архитектуры до начертательной геометрии и софта. Для работы над проектами команда в основном использует Rhinoceros + Grasshopper, Revit, Adobe Suite и программы для VR — я работала в них вместе со всеми.

Приятно впечатляет то, как в BIG поддерживают командный дух и любят развлечения. Вечеринки в офисе четыре раза в год и праздники в необычных местах (типа ботанического сада или здания бывшего банка) раз в полгода — это норма. Это воспринималось совсем не как скучные корпоративы, организованные для галочки, — было заметно, что вложено много сил, создано своими для своих.

В BIG заведено праздновать завершение проекта с командой, тогда все выбираются из  офиса, включая руководителей проекта и партнеров, и общаются. Я надеялась встретить компанию интересных людей со всего мира — так и получилось.

Основной критерий приёма на работу, помимо квалификации, — рабочая виза. Практически во всех компаниях при подаче портфолио нужно указывать, есть ли она. 

Я была студентом и поехала на стажировку, поэтому мне было легче: у меня была виза для интернов. Чтобы получить такую визу, нужно быть студентом и получить предложение от бюро, а затем пройти собеседование в консульстве. Можно также воспользоваться услугами специальных компаний, которые помогают при подготовке нужных бумаг — я поступила именно так.

Незадолго до поиска стажировки я сдала IELTS4, но сертификат не пригодился, а вот знания языка безусловно были очень полезны. Главные языковой экзамен для работы — это собеседование и качественная переписка.

После завершения стажировки я вернулась в Москву, чтобы закончить магистратуру. Теперь подключаюсь к разным проектам, которые ведут знакомые, изучаю смежные с архитектурой области и делаю конкурсы с друзьями. У меня нет цели уехать за границу только ради того, чтобы уехать. Я хотела бы заниматься интересным для себя и нужным обществу делом — неважно, в какой именно стране.

То портфолио, которое было у меня к моменту начала стажировки, я бы оставила и собрала новое — вместо студенческих проектов включила бы в него новые проекты из практики и дипломную работу, сделанную в магистратуре, модифицировала бы утопическую часть про будущее. Думаю, нужно будет придумать новую сквозную тему, чтобы объединить настолько разные проекты.

Я хотел переехать  в Нидерланды, и мне нужна была в работа в Роттердаме: московские коллеги познакомили меня с Маркусом Апенцеллером, учредителем и партнёром голландского бюро MLA+. Маркус довольно часто бывает в Москве, поэтому мне удалось встретиться с ним лично.

Промежуток между моментом переписки и личной встречей с Маркусом был небольшим, поэтому портфолио мы обсуждали в том виде, в каком оно существовало на момент встречи — уже был отобран и завёрстан весь основной материал, не хватало переведенных на английский язык поясняющих текстов, оставались нерешённые моменты по вёрстке некоторых страниц. 

В другие бюро я тогда не отправлял портфолио — мои интересы и интересы бюро удачно совпадали. 

Маркус и Олаф Герсон, директор русских проектов MLA+, были в Москве по делам, и предложили встретиться. Им нужен был человек в русскую команду в роттердамском офисе.

Собеседование проходило в довольно расслабленной атмосфере: мы встретились в кафе на Artplay и просто пообщались. Про портфолио мы говорили всего несколько минут, а в остальное время обсуждали мои мотивацию и ожидания от работы в Роттердаме, а также ожидания и планы MLA+ от работы на российском и европейском рынке. Было место и классическим для собеседования вопросам с некоторым психологическим давлением — например, меня спрашивали, почему я хочу работать именно в MLA+ и именно в Нидерландах. Но эта часть вместе с просмотром портфолио заняла примерно 15% от всего времени беседы.

Думаю, у всех работодателей намётан глаз на быстрый просмотр портфолио, и им хватает одной минуты, чтобы составить общее впечатление о профессиональном уровне человека. Дальнейшая заинтересованность в детальном просмотре портфолио, на мой взгляд, появляется либо если кандидат вошел в шорт-лист, либо если у портфолио есть печатная версия — тогда интерес вызывает не только контент в портфолио, но и оно само как объект.

В момент собеседования бюро требовался архитектор для работы над конкурсом на разработку жилого комплекса в Уфе: когда я вышел на работу, конкурс был уже в разгаре, и я присоединился к нему. 

После трёх лет работы в бюро Александра Бродского это была очень резкая смена профессионального вектора. При этом с точки зрения навыков сильных сложностей я не испытал, за исключением, разве что, работы с большими мастер-планами — пришлось вспоминать прошлый опыт работы в девелоперской фирме. Также резкой переменой стал формат работы с девяти до шести: тут никто не любит пересиживать на работе лишние часы, все очень трепетно относятся к планированию времени. При этом, на мой взгляд от этого во многом теряет творческая составляющая процесса.

Как это часто бывает, ожидания и реальность совпали не во всём. Больше всего меня удивил достаточно сухой подход к делу: здесь архитектура — это товар, а архитектурная практика — продажа товара в срок. Да, проект получается хорошим и качественным, он сдаётся вовремя, но порой не хватает огня и драйва в процессе его создания.

В роттердамском офисе MLA+ работает 55 человек — это очень много по сравнению с моим предыдущим бюро. Над каждым проектом работает отдельная команда: она собирается в том числе в зависимости от места проектирования —  голландская, английская, китайская и русская. В каждой работают по-своему: в русской команде все работают в SketchUp и AutoCAD, китайцы добавляют к этому Rhinoceros, а голландцы и англичане в основном используют Revit — и иногда SketchUp для этапа концепций. 

Из-за большого количества сотрудников все взаимоотношения довольно формальные: общение часто ограничивается короткими разговорами у кофе-машины. По пятницам все традиционно выпивают по бутылке пива в конце дня и расходятся компаниями по барам, если хотят продолжить. 

В целом здесь довольно стандартная офисная картина: так же, как и везде, завершение проектов отмечают всей командой, и несколько раз в год устраивают корпоративные вечеринки.

Никаких языковых экзаменов для поступления на работу не требуется, но есть большая проблема при найме сотрудников не из Европы: работодателю необходимо доказать, что компания не смогла найти такого же специалиста с европейским паспортом. Это проблема не только Нидерландов, но и всего Евросоюза и Швейцарии. Поэтому обычно офисы стараются нанимать ребят со студенческими визами и готовы брать людей не из Европы только на стажировки. 

Поехать учиться в ЕС — более верный вариант для того, чтобы тут закрепиться. Но иногда в качестве исключения молодой архитектор попадает в Европе на позицию Junior architect, и это очень хороший результат. 

Сейчас у меня открыта виза Highly skilled migrant — именно она нужна, чтобы компания могла нанять тебя как сотрудника. 

Сейчас бюро меняет стратегию работы с русским рынком: команды, задействованные на российских проектах, сокращаются. Мой контракт действует до конца апреля.   

В новом портфолио я немного изменил структуру и разделил работы на большее количество категорий: «учебный проект», «реализации», «работа в процессе», «конкурсы», «преподавание» (последние три года я преподавал в школе МАРШ). Добавились проекты, над которыми я работал в MLA+, а у некоторых старых обновился статус — они реализовались и перешли в портфолио из одного раздела в другой. Также я пересмотрел проекты, которые уже были в портфолио: все правки касались количества материалов для каждой из работ — где-то я сокращал, где-то добавлял материалы, чтобы чётче донести мысль проекта.

После бакалавриата МАрХИ я поступила в магистратуру IAAC и уехала в Барселону. Прошлым летом, когда я заканчивала институт, встал вопрос о том, что делать дальше. 

Я не планировала оставаться работать в Испании: решила, что останусь, только если попаду в бюро Рикардо Бофилла — поэтому портфолио делала целенаправленно для этой компании.

Моё собеседование проходило с сыном Рикардо Бофилла, Пабло Бофиллом: он спрашивал меня об опыте работе, а также интересовался, какие проекты бюро я знаю, и почему хочу работать именно у них. 

В конце собеседования Пабло сказал, что готов взять меня на стажировку на 3 месяца и спросил, когда я могу выходить. Был конец июля, я заканчивала магистратуру, и сказала, что могу выйти только в августе. В бюро было много работы, и мы сошлись на том, что я выхожу через 2 недели — так я стала интерном бюро.

Думаю, важно не только собрать портфолио, но и угадать с моментом его подачи.

Обычно в RBTA русских практикантов отправляют в команду под руководством русской девушки, которая давно работает в бюро, но я не попала к ней: в первый рабочий день один из ведущих архитекторов увидел моё портфолио и попросил, чтобы я работала в его команде: ему понравилась графика, и он решил, что она пригодится для работы над концепциями. Я до сих пор работаю в его команде, чему очень рада. После 3-х месяцев стажировки мне предложили остаться — я перешла на позицию младшего архитектора.

Как правило, в бюро на одном проекте работает много людей, и у каждого своя задача. Работа устроена таким образом: Рикардо Бофилл проектирует и рисует от руки, а мы — и молодые архитекторы, и ведущие — переводим это в диджитал (чертим, моделим), а затем начинаем разрабатывать проект в деталях.

До выхода на работу я очень переживала и в течение 2-х недель судорожно повторяла программы и пыталась изучить те, что не знала, но оказалось, что моих навыков работы с софтом вполне достаточно: в бюро в основном работают в Rhinoceros и AutoCAD и активно используют Photoshop. BIM-программы, как правило, используют отдельные специалисты — если это необходимо, для проекта ищут того, кто свободно владеет Revit.

В бюро Рикардо Бофилла работают люди со всего мира, так что основным языком считается английский, но знание испанского всё равно очень помогает — я учила его в школе. 

Сейчас я работаю над проектом эко-курорта в Португалии, и мне повезло оказаться в маленькой команде, нас всего четверо — такое в бюро случается нечасто. Так как команда маленькая, обязанностей больше: я занимаюсь как мастер-планом, так и архитектурой разных масштабов. Работаю в 2D и 3D, делаю визуализации, готовлю презентации. 

У меня есть возможность не только чертить, но и участвовать в функциональном программировании проекта и общаться с клиентами. Руководитель команды открыт для новых идей: он прислушивается и уважает мнение каждого, и это очень здорово.

Как и везде в Европе, с визой всё непросто. Я поступила на работу по студенческой визе. Сейчас я получила визу для поиска работы и могу находиться в Испании в течение года — такой тип визы дают после окончания магистратуры. 

Чтобы официально быть архитектором и получить лицензию на строительство, необходимо закончить здесь не только магистратуру, но и бакалавриат. С моей степенью официально можно быть только дизайнером — можно заниматься разработкой проекта, но нельзя подписывать чертежи на стройку.

Сейчас я хочу оформить здесь ИП — в Испании это называется Autónomo, — чтобы продолжать работать в бюро как независимый архитектор или официально устроиться на работу как дизайнер. Но пока коронавирус нарушает все планы.   

Собирая портфолио сейчас, я сделала бы его меньше — мне кажется, 15-ти страниц вполне достаточно.

На пятом курсе МАрхИ я поняла, что очень хочу получить опыт работы в крупном международном бюро с проектами по всему миру.

Я решила отправить заявки во все бюро, в которых хотела бы работать: и туда, где на сайте были объявления о поиске интернов, и даже туда, где эти позиции не были обозначены как открытые — всего около 20-ти. Я подготовила только одно портфолио и CV, но для каждого бюро написала отдельное мотивационное письмо. 

Голландский офис OMA, датский офис BIG и MAD быстро пригласили меня на интервью. MVRDV также ответили очень быстро — но отказом: я уже закончила вуз и не могла быть интерном в Нидерландах, а для позиции младшего архитектора у меня было мало опыта. 

В результате приглашения на стажировку я получила только от BIG и MAD. Команда BIG всегда впечатляла меня своим умением создать яркую идею и презентовать её, но сами проекты мне нравились не всегда — а в MAD мне нравился именно подход к дизайну. Я решила, что их подход к архитектуре мне ближе — и сделала выбор.

Все собеседования проходили онлайн, а их сценарии были очень похожи: сначала немного рассказываешь о себе, затем о проектах в портфолио — иногда сам выбираешь, про какие проекты рассказать, а иногда тебе задают вопросы. 

После обсуждения проектов из портфолио почти всегда спрашивают, почему ты хочешь попасть именно в это бюро и обсуждают навыки: сильные и слабые профессиональные стороны, предпочтения при работе над проектом — макетирование, работа с 3D-моделями, подготовка иллюстраций или работа над чертежами. 

В BIG собеседование было достаточно коротким: меня заранее попросили подготовить презентацию по одному из проектов. После этого мы немного обсудили проект и переключились на мои ожидания от стажировки, сильные и слабые стороны, технические вопросы и планы на будущее. В OMA я рассказывала о проектах без презентации. По ходу рассказа мне задавали вопросы о макетах и изображениях и об идеях некоторых проектов, а в конце попросили рассказать, какие из проектов бюро мне нравятся больше и меньше всех — и почему. 

Иногда на собеседованиях спрашивали о софте, которым я владею. Например, в MAD главные рабочий инструмент — Rhinoceros: до начала стажировки я им не владела, но на собеседовании сказала, что обладаю базовыми навыками, так как давно хотела освоить эту программу. Получив приглашение, я начала изучать Rhino, но многому училась уже в ходе работы.

Я очень хотела попасть в атмосферу интенсивной работы и участвовать в разных проектах — от небольших инсталляции до проекта стадиона: так и случилось. 

Бывает, что интерн в MAD все шесть месяцев работает над одним проектом, а бывает, что меняет проект каждые две недели. У меня получился сбалансированный вариант: за полгода я успела поучаствовать в 5-ти проектах — один занял 2 месяца, остальные шли быстрее.

Сначала я работала над конкурсом на создание башни с аттракционами и ледового стадиона в Саудовской Аравии — когда я присоединилась, проект был на финишной прямой. Затем участвовала в проекта аэропорта в городе Лишуи. Самым длительным и моим любимым проектом стал музей миграции Fenix Warehouse в Роттердаме: я работала в команде, создавала модели и чертежи, разрабатывала эскизы для скульптуры птицы (символа, который стоит на крыше) и делала рабочие макеты. В конце стажировки я работала над небольшими изменениями в узлах фасада для здания дизайн-центра и участвовала в разработке проекта культурного центра.

В команде MAD много иностранцев, поэтому в бюро два основных языка: китайский и английский. Если команда международная, то совещания проходят на английском — если в команде только один иностранец, сотрудники часто переходят на китайский. На паре проектов такое происходило: после долгой встречи, на которой обсуждалась работа всей команды и моя, приходилось переспрашивать у коллег по-английски. 

В бюро отличный климат: жизнь в Пекине для меня была достаточно стрессовой, но бюро я всегда воспринимала как безопасное и спокойное место. 

Рабочие команды могут существенно отличаться: размер команды зависит от масштаба проекта и сроков сдачи — над крупным проектом могут работать 15–20 человек, а небольшой проект часто ведёт один сотрудник.

Архитекторы в MAD часто перерабатывают и работают по выходным, но всё зависит от конкретного проекта: в одном работа может быть спланирована лучше, и тогда его команда уходит не позже 20:00 —  в другом в это же время могут быть постоянные срочные правки, и тогда команда работает по ночам и по выходным.  При переходе с проекта на проект можно сообщить HR-менеджеру, что ты устал — тогда тебя стараются поставить на менее интенсивный проект — или, наоборот, дать знать, что хочешь активно погрузиться в работу — и получить место в подходящем проекте.

Я получала визу для стажировки — Китай легко даёт её на срок до месяца, а затем её можно продлить на такой же срок ещё дважды, уже находясь в Китае. Но мне удалось получить визу на 3 месяца — и потребовалось только одно продление ещё на 3 месяца. 

Для получения визы нужна справка о том, что вы учитесь или работаете в России — эти условия гарантируют возвращение в страну. Такая виза предполагает, что приглашающая сторона оплачивает все ваши расходы, но вы не получаете плату за свою работу и не участвуете в коммерческих проектах — однако я получала в MAD небольшую зарплату, а ещё компания оплачивала мне питание в офисе и поздние поездки на такси. 

Я не сдавала никакого языкового экзамена: для стажировки в Китае это не требуется. Для работы нужен английский, но твой уровень понятен работодателю после собеседования. 

После стажировки я поняла, что для меня важно не только быть чужими руками, но и реализовывать собственные творческие амбиции  — сейчас я работаю архитектором в Москве, чтобы развить свои навыки проектирования и получить опыт реализации объектов. Через год или два я собираюсь поступать в магистратуру за рубеж — и сейчас выбираю между программами Architectural Design и Architectural Technologies.