Как в бюро «Меганом» придумывали и строили набережную ЗИЛа

О концепции проекта и о том, как вообще устроена работа с объектами такого масштаба, мы поговорили с одним из авторов — архитектором Ириной Шмелёвой. Полистать альбомы целиком можно в конце статьи.

Идея планировки набережной выросла из двух исследований, проведённых бюро ещё в 2008 и 2013 годах: «Зеленая река» и «Порты будущего Москвы». Первое предлагало связать все промзоны города общим линейным парком, второе рассматривало порт как общественное пространство, налаживающее связь города с водой. 

Набережная полуострова ЗИЛ длиной в 3,8 километров — это огромный участок, поэтому мы хотели найти единое решение, которое подходило бы всей территории. При этом было важно, чтобы идея была легко коммуницируемой, сходу понятной всем стейкхолдерам проекта: архитекторам, подрядчикам, девелоперам, чиновникам. Чем яснее концепция, тем больше шансов её воплотить. 

Нам близка идея города, предлагающего разный пространственный опыт. Так появился принцип зонирования набережной: четыре линии — четыре переплетённых между собой маршрута с нанизанными на них небольшими площадями. Променад вдоль воды со спусками и причалами, зелёная аллея в холмах, спортивные объекты и «магниты». Это четыре разных опыта: взаимодействие с рекой, созерцание, физическая активность, потребление и общение. При этом мы не навязываем людям какие-то сценарии, а поддерживаем разнообразие вкусов и активностей. Таким мы видим живой и здоровый город. 

Нам хотелось создать парк, в котором можно провести весь день: пробежаться утром, взять кофе, провести рабочий звонок, погулять с детьми, встретиться с друзьями и посмотреть на закат. 

Этот принцип реализовался и в работе с масштабом. Пересечения маршрутов, перепады рельефа, частые акценты в виде точек притяжения — всё это помогает обжить большую территорию, сделать её человечнее.  

Мы хотели обогатить опыт взаимодействия горожан с рекой. Так как берег в этом районе довольно высокий, мы старались сделать как можно больше спусков. Кстати, именно эта часть проекта была самой сложной в плане согласования. Внешний вид береговой линии строго регламентирован: есть некоторое количество готовых решений, которые городские службы привыкли реализовывать и эксплуатировать, поэтому их редко воодушевляют альтернативы стандартным элементам. В итоге парапет набережной стал одним из немногих объектов, которые удалось отстоять.

В целом, подготовка рабочих чертежей и материалов для презентации — очень разная работа, но хронологически она обычно делается параллельно. Главная проекция, на которую мы опираемся при проектировании, — генплан: в нём зафиксировано расположение инженерных сетей, градостроительные ограничения, окружающая застройка. Это очень подробный чертёж со множеством слоёв и деталей, но их обычно необязательно показывать, чтобы рассказать об основных принципах проекта — их мы обычно иллюстрируем диаграммами, а конкретные объекты аксонометриями — например, павильоны, амфитеатр, причалы.

В бюро есть визуальные приёмы, мигрирующие из проекта в проект. Мы часто используем взрыв-схемы и любим аксонометрии — это самые наглядные проекции, они одинаково хороши и для общих видов, и для деталей. Подробная схема, которую можно долго рассматривать, — всегда убедительный приём. 

На ранних фазах проектирования часто появляется шварц-план1 — чёрно-белый силуэт формы. Иногда он становится иероглифом, логотипом будущего проекта. Более подробные чертежи для презентаций — сечения по ландшафту, профили улиц, фасады — мы дополняем пейзажными деталями: деревьями, людьми, машинами, птицами. Это делает схемы подробнее и живее, они становятся дополнительными визуализациями проекта.

И конечно, в бюро есть стандарты для подачи материалов: несколько шаблонов вёрстки, отработанные на многих проектах. В них закреплены правила работы с типографикой и сложившиеся форматы для разных разделов проекта — например, спецификаций или референсов. 

Иногда визуальные приёмы обусловлены особенностями конкретного проекта. Для ЗИЛа важной темой было взаимодействие с рекой, поэтому мы особенно внимательно прорабатывали рисунок «голубой линии» — места встречи города с водой. Это и водный фасад2, и конфигурация променада со спусками к воде, и внешний вид парапета.

Подробнее о визуальных приёмах «Меганома» мы писали в нашем интервью с Еленой Угловской, ещё одним архитектором бюро: «Графика для архитектора — всего лишь средство коммуникации».

Конкретно для этого проекта было сделано довольно много вариантов, работа над ним длилась семь лет, концепция многократно уточнялась, состав команды несколько раз менялся. 

Обычно на этапе разработки концепции у каждого участника есть возможность сделать своё предложение, чётких правил для формы подачи нет — это может быть модель, чертёж, коллаж. 

Строгого распределения ролей в команде тоже нет: большинство архитекторов могут вести проект от первых идей до реализации. Конечно, кто-то придумывает интересные концепции, а кто-то хорошо знает строительные нормы или конструктивные узлы, но в целом каждый скорее делает то, что ему больше нравится, а в конце кто-то один собирает финальный альбом. Всего в бюро работает примерно пятьдесят человек, и разные компетенции подключаются к проектам по необходимости. Строгой иерархии или разделения на мастерские тоже нет, как это бывает, например, в крупных компаниях или проектных институтах.

На стадии эскиза над проектом работал один архитектор и несколько интернов, на стадии концепции — два-три архитектора, а на стадии сопровождения3 — один. Всё это время проект координировал менеджер и курировал один из партнёров бюро, с которыми мы регулярно согласовывали и уточняли наши решения. 

Модели и визуализации мы делали в связке SketchUp + Photoshop, а чертили в AutoCAD. В проектах благоустройства его не избежать, потому что большинство смежников — эксплуатирующие организации, Институт Генплана, дендрологи — работают именно в нём. Это было несколько лет назад. Сейчас бюро постепенно переходит на Revit, а для подачи мы стали чаще готовить реалистичные рендеры. Но для быстрых эскизов связка AutoCAD + SketchUp по-прежнему в ходу.

Альбом 2017 года — первая концепция набережной. Позднее она дорабатывалась: от исходного варианта парапета пришлось отказаться, после консультации с инженерами и конструкторами изменилась форма павильонов, красный цвет променада сменился на серый, изменился характер покрытия. Почему-то красное, особенно кирпичное, мощение неизменно пугает заказчиков, хотя от проекта к проекту мы продолжаем настаивать, что мощение клинкером — достойная альтернатива бетонной и гранитной плитке. Но большинство изменений в концепции всё-таки происходили вполне закономерно, не конфликтуя с основной идеей проекта. В целом, набережная реализована очень близко к первоначальной концепции, что мы считаем большим успехом.