Меню

«Исследование — это норма»

Интервью с Андреем Елбаевым и Евгением Шириняном

Олег Сазонов, Полина Патимова

10.01.2020

Время чтения: 13 мин

Как проводить предпроектное исследование, какие инструменты использовать и нужны ли городские данные кому-то, кроме архитекторов и урбанистов?  

Куратор Софт Культуры Олег Сазонов поговорил с Андреем Елбаевым и Евгением Шириняном, преподавателями видеокурса «GIS: предпроектный анализ» и экспертами по работе с городской тканью, о том, как использовать открытые данные, чтобы изменить качество жизни всех горожан.

Андрей Елбаев — архитектор-урбанист, видеоблогер, руководитель проектов в КБ «Стрелка».

Евгений Ширинян — архитектор, исследователь, автор блога ПРОСАПР и преподаватель модулей, посвящённых цифровым инструментам, в МАрхИ (с 2012) и МАРШ (2012–2018).

Исследование — это обязательно?

Андрей:

В России предпроектные исследования проводят не всегда. Отчасти из-за того, что это необязательно. Строгих требований к анализу у нас в стране пока нет — ни законодательных, ни внутрипрофессиональных, поэтому никто и не заморачивается. Но мы, например, всегда делаем исследования, причём исследования не только архитектурные, но и антропологические, экономические или другие, если это необходимо. 

В городе вообще многое взаимосвязано, и в принципе любые решения всегда основываются на анализе. А если речь идёт о конкурсе, то обосновывать свои решения тем более важно: сейчас, в 2019 году, нельзя подать на конкурс что-то просто потому, что это красиво. Обоснования находятся как раз в процессе исследования, а идея проекта должна естественным образом рождаться из тех предпосылок, которые исследование даёт — не только пространственных, но и социальных, экономических, культурных. 

Исследование — это норма в работе архитектора. Но есть и другой путь: если ты накопил большой опыт городских исследований, то уже понимаешь, как пространство будет себя вести (например, у нас в стране застройка часто имеет похожий паттерн, и многие закономерности уже понятны) — тогда не нужно делать никакое исследование, а можно где-то уже просто экспертно высказываться. Но, честно говоря, на практике я обычно прошу провести исследования, даже если могу предположить, какими будут результаты — лучше иметь цифры, которые подтверждают наши предположения, чем полагаться только на чью-то экспертную оценку.

  •  
  •  
Андрей: «В институте Генплана Москвы я работал над территорией ЗИЛа. Для части севернее МЦК был готов мастер-план бюро «Меганом», а вот функция южной части поменялась: там тоже решили разместить жильё, и нужно было сделать планировку этой территории. Мы делали исследование, и в ходе этого анализа мне пришла идея создать диагональную улицу: соединить станцию метро Технопарк и парк у излучины реки напрямую. Так появилась диагональная улица — я нарисовал эскиз, исходящий из предпосылок, которые мы обнаружили на этапе анализа. Это было необычным решением: в Москве нет ни одной диагональной улицы в силу того, что практически нет регулярной сетки улиц, по отношению к которой могла бы выстроиться диагональ». Изображения с сайта Института Генплана Москвы.

Какими бывают исследования?

Евгений:

Глобально исследования можно разделить на два типа. Первые — более формальные, когда изучаешь массу текстов или любой другой информации, чтобы глубже понять контекст. Вторые, более близкие к проекту — когда какое-то прозрение возникает: ты поговорил с местными таксистами или бабушками, пожил в палатке на месте и осознал, что нужно делать. Это такой инсайт. 

Андрей:

Да, это некое прозрение, которое возникает, если ты используешь неформальный подход. Но вообще любое предпроектное исследование делается в рамках некого технического задания на проект, и может быть так, что в этом техническом задании половину исследования за тебя уже сделали, особенно если речь идёт о конкурсном проектировании.

В 2019-м году я принимал участие в нескольких конкурсах в Финляндии и в арабских странах — там очень неплохие технические задания (ТЗ): организаторы конкурса много исследований уже провели за нас, всесторонне посмотрели на проблемы территории. Когда понимаешь, что и другие команды-участники знают столько же, сколько и ты, начинаешь проводить свои дополнительные исследования в поисках новых идей. Всегда ведь есть что-то, что не известно заранее. 

Евгений:

Да, Андрей важную вещь сказал: есть ситуация чёткого ТЗ на проект — с конкретной задачей, которую нужно решить, а есть ситуация полностью открытого ТЗ — когда нужно придумать лучшее решение: что вообще можно сделать на этой территории? В таком случае исследования особенно необходимы.

Например, в случае учебных проектов ТЗ обычно открытое: студент проектирует что угодно, где угодно, он ничем не ограничен. А с другой стороны, есть методички, которые на каких-то первых курсах должны ему помогать — то есть они дают студенту какие-то исходные данные, ещё не ТЗ, но какую-то рамку с условиями.

  •  
  •  
Андрей: «На Биржевой площади в Москве раньше была парковка, и никто не фотографировал архитектуру, хотя архитектура там была. Сейчас там сделали классный фонтан и благоустройство, и внезапно все увидели, что там здание Торгово-промышленной палаты с красивым портиком. Это пример того, как благоустройство влияет на популярность разных частей города — и чтобы узнать об этой популярности, иногда стоит заглянуть в Instagram* и другие соцсети. Это исследование диджитал-антропологии». Проект благоустройства: КБ «Стрелка».

Как исследование влияет на архитектурный проект?

Андрей:

Есть исследования, которые существуют как бы на стыке двух областей, например, когда нужно понять, как архитектору поступить в конкретном месте и какую роль здесь может играть построенное им здание. Мне кажется, в идеале это должно быть частью ТЗ, то есть архитектор должен вместе с заданием на проектирование получать набор из правил и технических параметров, которые уже проанализированы в городском контексте за него. Такими правилами могли бы быть, например, ПЗЗ (правила землепользования застройки), а если это историческая среда — видовые раскрытия ОКН 1.

У нас в стране такие исследования при составлении ТЗ не проводятся, и архитекторы, которые хотят правильно работать с окружением, вынуждены самостоятельно анализировать контекст, формулировать для себя какие-то ограничения, которые затем влияют на форму и облик здания.

Евгений:

Но есть ситуация за пределами формы и визуального восприятия: в России только недавно начался конструктивный разговор по поводу проектирования городских функций и работы с ними — заказчики часто спрашивают архитекторов именно о том, что им стоит строить, а не только о том, как это делать. Архитектура, форма здания появляются гораздо позже, на другом этапе проектирования.

Андрей:

Если говорить не про форму, то часто возникает ещё и важный вопрос об интенсивности использования участка. Например, выдержит ли существующая транспортная инфраструктура объём функций и количество людей, которые заложены в программу здания. Проект планировки территории решает эти задачи и по идее архитектор ещё перед началом работы должен знать о существующих ограничениях.

Анализ видимости горных вершин в центральной части Софии (Болгария). Евгений Ширинян                                                                                                                                

Как подступиться к исследованию?

Евгений:

Когда начинаешь что-то такое сухое, вроде научной работы, нужно уже иметь в голове некую гипотезу, чтобы потом её опровергнуть или подтвердить. Но в случае работы с городом ситуация складывается иначе: гипотеза здесь основывается на ценностях архитектора или того, кто инициирует исследование.

Часто гипотеза рождается ещё и как ответ на какой-то вопрос, который ты сам себе поставил. Этот вопрос как раз должен появляться из какого-то неформального изучения территории: всматривания, проживания — так ты начинаешь чувствовать проблемы, и чем они острее, тем легче тебе выстраивать гипотезу, а значит, тем точнее будет ответ.

Это вечная история: либо формулируешь банальные вопросы и получаешь банальные ответы, либо немного накручиваешь драму, и это помогает тебе выстраивать аргументы.

Андрей:

Я бы добавил, что на старте можно вообще не иметь гипотезы или каких-то предположений. Но если они были, то тебе будет с чем сравнить результаты проделанной работы: это просто удобнее. Мне, например, удобнее сначала посмотреть на территорию, порисовать на ней что-то, и в процессе понять, что именно нужно изучить подробнее — в этот момент может появляться и методология самого исследования. 

Кстати, иногда гипотеза не нужна, потому что цель твоего исследования — не произвести какой-то результат (проект, например), а написать техническое задание на конкурс, задать рамку для работы других: «Ребята, есть вот такие предпосылки, их обязательно нужно учесть, их нельзя проигнорировать».

Евгений:

Да, и тогда иногда даже специально чего-то не договариваешь, чтобы получить вариации решений, а не одинаковые проекты.

Какие инструменты понадобятся в работе?

Андрей:

Очень многое можно сделать с помощью ГИС-инструментов. Вдобавок мы пользуемся Google-таблицами и Google-доками — это позволяет собирать данные всей командной. 

Другой распространённый метод анализа — бенчмаркинг. Он используется, когда нужно сделать что-то совсем новое, и приходится опираться на аналоги: собираешь в Google-док или InDesign картинки и ссылки на них, анализируешь, а потом из этого делаешь выводы.

Евгений:

Когда мы работали над проектом Триумфальной площади в Москве, меня поразил эффект таймлапса2— становятся очевидны переходы в циклах дня: изменения потоков людей и машин, освещение. В обычной жизни человек не может этого увидеть, потому что не может столько времени простоять и заметить все изменения. Но важно понимать, что фото и видео — это данные, которые нужно анализировать.

Триумфальная площадь, Москва. Таймлапс
Андрей:

Есть ещё какие-то частные примеры: многие из тех, кто работает с  узкоспециализированными исследованиями, сами пишут для себя специальный софт — например, Space Syntax или плагины к QGIS.

Евгений:

Меня, кстати, поразило, как работает Space Syntax и как готовятся данные для этой программы. В принципе, во всех типах софтверного анализа ты должен очень хорошо знать, какие данные даёшь софту на входе, какие могут быть ограничения и погрешности. Дальше нужно уметь интерпретировать полученный ответ.

Андрей:

Да, это очень важно. Подготовка данных 一 это большая и сложная работа. 

Но когда нужно быстро что-то прикинуть, то можно пользоваться и разными открытыми инструментами: в Народной карте Яндекса, например, есть слой c GPS-треками3. При работе с микрорайонами мы часто смотрим на ней, какие внутриквартальные проезды используются активно, а какие нет. Strava4помогает выявить, например, какие парки в зимнее время используются чаще всего. Есть ещё масса таких простых ходов и открытых источников данных. 

Но мне кажется, самое базовое действие для архитектора 一 пойти на место и просто посмотреть. Пока живьём всё не увидишь, никакие фотографии, схемы и планы не будут иметь смысла — они всё равно не передают пространственных характеристик, фактур фасадов, звуков, запахов, которые существуют на месте. Какие-то вещи ты просто подсознательно понимаешь, когда оказываешься на месте. Поэтому мы всегда ездим туда, где проектируем — да, это дорого, но что поделать. Лучше выезжать на место после предварительного кабинетного анализа, он очень помогает. 

Один и тот же участок Москвы в Strava и Яндекс. Народная карта

Освоить нужный софт — это сложно?

Евгений:

У меня перманентный опыт популяризации ГИС-инструментов среди архитекторов. Это не то чтобы сложно, но человеку нужно в это интенсивно погружаться, чтобы в течение 5–10 занятий въехать, начать работать и ещё получить от этого какое-то удовольствие. 

Бывают ситуации, когда ты вынужден работать не с 10-ю зданиями, а с сотней или тысячей  — это и есть тот масштаб, когда начинаешь осваивать ГИС. Это как в Word'e — как только начнёшь писать текст в 70–100 страниц, и нужно будет оформлять ссылки и всё время менять текст, начнёшь пользоваться стилями и перекрёстными ссылками — ну если ты не мазохист и не хочешь всё исправлять вручную.

Андрей:

А что подразумевается под сложными инструментами? Что-то сложнее, чем карта из Яндекса, раскрашенная в Photoshop? Выбор инструментов исходит из желания конкретного архитектора делать хорошие, качественные проекты — изучать контекст и на чём-то основывать свои идеи, а не рисовать воздушные замки. При этом не обязательно становиться экспертом в софте.

QGIS — это очень простая программа с доступным порогом входа. Да, по ходу возникает много нестандартных вопросов — на них можно найти ответы, и лучше искать на английском. Но в целом иметь представление о том, как работают ГИС, какие возможности они дают 一 это очень важно. Иначе вы просто будете выпадать из профессионального поля.

Зачем горожанам городские данные — и нужно ли их популяризировать?

Евгений:

Данные бывают полезны, чтобы понять общую картину каких-то больших процессов. У меня был такой опыт: когда начиналась реновация и никто не мог собрать общую картину происходящего. Я попытался сделать несколько визуализаций — несколько карт, которые помогли бы муниципальным депутатам в обсуждениях. 

У меня есть опыт работы с муниципальным депутатом района Филёвский парк: нужно было сделать простое картографирование, чтобы понять, сколько людей живёт в районе. Мы брали открытые данные, представленные на сайте Реформа ЖКХ, и прибавляли к этому жильцов новых комплексов, которые должны появиться на набережной. И сразу стало видно, что с появлением новых зданий в районе появляется масса народу. Это важный кейс, потому что одно дело сказать «большое здание», и совсем другое — оценить, сколько в нём людей и как это скажется на ощущениях тех, кто уже здесь живёт.

Карта численности жилых домов. Ольга Мостинская, муниципальный депутат района Филёвский парк. Шанинка, 2018. Руководитель: Евгений Ширинян                                                                                                                                
Андрей:

На самом деле люди из муниципалитетов, которые принимают решения о будущем города, часто не против сделать хорошо — просто они тоже не знают, как: никто не проанализировал для них данные и не обосновал предложения. 

Евгений:

В случае Москвы с локальными действиями вообще всё трудно. Обратный пример децентрализации, когда всё работает снизу вверх, — София. Там большая проблема с воздухом. Зимой в Софии в малоэтажных домах топят печи, некоторые кварталы отапливаются пеллетами или даже мусором. Поскольку город расположен в котловине, из-за особенностей ландшафта образуется температурная инверсия — тёплый воздух поднимается высоко в атмосфере, а пыль и грязь застаиваются над городом. Из-за всего этого возникает смог. 

В Софии есть несколько станций, которые фиксируют качество городского воздуха, но их мало, и работают они с запозданием. Жители города собрались и установили несколько тысяч датчиков контроля: так появилась карта загрязнения воздуха, которая меняется в режиме реального времени. Она используется не для того, чтобы понять, в какую часть города лучше не идти — это и так понятно, потому что на улице ужасный запах и ничего не видно. Но этот инструмент становится сигналом от жителей города, который адресован политикам: «Норма — 30 ppm5, а у нас 500 ppm, и вы не принимаете никаких мер, чтобы прекратить эти выбросы». Евросоюз даже штрафовал правительство Болгарии за это.

Карта загрязнения воздуха в Софии, созданная по инициативе жителей города
Андрей:

Мне кажется, работа с данными — это уже форма городского активизма. Активистская работа начинается с понимания, что это — твоя территория. Когда ты смотришь на это так, тебе сразу становится не всё равно. И тогда важно найти данные, обработать их и как-то представить своим соседям, чтобы они поняли, какой могла бы быть территория. Мне хочется всё время делать карты для своего района. 

Сейчас очень сильно не хватает каких-то локальных данных по районам. Вообще существует много пространственной информации, которая могла бы быть визуализирована и помогала бы жителям лучше понять, что происходит вокруг. Но горожане, к сожалению, могут использовать только сильно обработанные данные. Успешными будут те города, в которых владеть данными и разбираться в них будут люди, которые в них живут, а не крупные корпорации.

Наш сайт использует файлы cookie. Продолжая использовать сайт, вы даёте согласие на работу с этими файлами.