Интервью о графике с бюро «Меганом»

Про позицию и стиль бюро

Алена Шляховая

Презентация занимает важное место в работе архитектора: в коммуникации и с заказчиком, и с командой. Как в «Меганоме» выбирают язык и способ подачи проекта? Какую ценность изображение вообще имеет в работе бюро?

Елена Угловская

Графика — это такой язык, визуальный. Любая картинка, любое изображение — это сжатая, максимально сконцентрированная информация. Иногда ты не можешь ёмко описать словами то, что можешь передать через графику.

Для «Меганома» графика — это всего лишь инструмент, способ передачи информации. Важно не то, какой ты используешь инструмент, а то, какой смысл закладываешь при его использовании. К тому же при создании любого изображения ты должен понимать, что находишься в определённом контексте непрерывного графического поиска, который длится уже не одно тысячелетие.

Так что позиция «Меганома» в отношении архитектурной графики — это позиция исследователя. Мы стараемся исследовать традиции репрезентации окружающего мира и задавать самим себе как можно больше вопросов: что это за изображение? О чём оно? Что я хочу этим сказать? Это сравнимо с написанием истории, которая затем превращается в изображение.

Алена Шляховая

Графика — это же не только изображения, но ещё и чертежи, схемы, какие-то более технические, утилитарные вещи. Знаю, что в «Меганоме» есть документ под названием «Стандарт», что-то вроде дизайн-кода для чертежей. Расскажи про него подробнее.

Елена Угловская

Стандарт в его сегодняшнем виде был создан около 10-ти лет назад — он посвящён не столько графике, сколько оптимизации рабочего процесса в бюро. Его придумали, чтобы каждый раз не изобретать с нуля способ оформления чертежей. Стандарт не был связан со стилем, а скорее просто знакомил сотрудников с необходимым минимумом рабочих приёмов.

Но с течением времени мы поняли, что Стандарт необходимо развивать. Cейчас у нас запущена такая Лаборатория визуального проектирования, где мы стараемся этот Меганом-Стандарт расширить. Мы думаем о некой иерархической системе, которая состояла бы из базового графического ядра (оно будет отражать стиль нашего бюро) и дополнительной графической надстройки (такие «бонусы и трюки»), которая позволит каждому архитектору добавлять в графический язык бюро нечто своё.

Конкурсный проект «Сахарный квартал», Меганом, 2014

Алена Шляховая

Несмотря на то, что графика для вас — это просто инструмент, в бюро всё таки есть мысли о собственном стиле, о его необходимости?

Елена Угловская

Да, да. Инструмент и есть стиль. Когда мы говорим о графике как об инструменте, это вовсе не значит, что мы умаляем значение визуального языка в работе архитектора.

Гонка между процессингом данных в рендерах нам не очень интересна — не хотелось бы замыкаться на производстве электронных живописных картин, пускай и очень красивых. Мы большем хотим думать о том, как архитектор может вносить свой вклад в развитие графического языка вообще.

Алена Шляховая

При этом в подачах «Меганома» очень сложно проследить какой-то единый визуальный язык: вы делаете разные по стилю коллажи и рендеры, схемы и чертежи тоже сильно друг от друга отличаются — это специально или случайно?

Елена Угловская

Случайно.

Говоря о графическом языке важно понимать, что большую роль здесь играет личность человека. Когда «Меганом» было ещё очень маленьким бюро, его языком был макет, практикабль-макет1, элементарные чертежи, очень схематичные отточенные рисунки и рендеры.

Это язык такого немного доисторического использования дигитальных возможностей, он стал для нас стилеобразующим. Понять, что нечто сделано «Меганомом» можно было, если ты видишь что-то и не можешь точно определить, в каком году это было сделано: 200 лет назад или вчера. Но в какой-то момент мы сами поняли, что стали заложниками собственного языка.

Когда бюро стало расширяться и к нам стали приходить новые люди, показалось интересным отменить все правила и посмотреть, какие ещё есть возможности — и уже из них отбирать интересующие нас техники.

Алена Шляховая

Но вы всё-таки не отказываетесь от графического языка как от способа создания собственной идентичности?

Елена Угловская

Нет, конечно нет. Мы считаем необходимым расширять наши способности, чтобы выражать себя через графику и обогащать свой опыт.

Проект «Меганом», Меганом, 1998
Проект «Меганом», Меганом, 1998
Проект «Ялта», Меганом, 2006
Проект «Бетонная квартира» (фото), Меганом, 1998-2000
Проект «Бетонная квартира» (практикабль-макет), Меганом, 1998-2000

Про то, что такое «красиво»

Алена Шляховая

Вы употребялете слово «красиво»? Например, для оценки изображений, проектов или ещё чего-то? В студии «Меганома» в МАрхИ студентам говорят: «Всё, что ты делаешь, должно быть красиво». Сегодня в бюро тоже иногда произносят фразу «„Меганом“ не производит ничего некрасивого» — это звучит, как позиция.

Елена Угловская

Могу сразу сказать, что в командах, с которыми работаю я, это слово табуировано. Мы стараемся никогда его не произносить, только если в каких-то очень быстрых внутренних обсуждениях и скорее в качестве внутреннего сигнала, обозначающего нечто вроде «мне кажется, это подходит», «мне кажется, это удачное решение».

Для меня хорошая графика — та, что очень точно передает смысл. Также как и текст. Но графика может быть и избыточной. Интересно, какие формы графики использует архитектор, какие форматы он выбрал для того, чтобы передавать информацию? Насколько они успешны?

Вообще графику достаточно сложно обсуждать с широким кругом участников, потому что здесь всё зависит от личного опыта человека. С какими-то людьми можно говорить на сложные темы, и они готовы это обсуждать, а кому-то сложно объяснить, почему он считает то или иное решение правильным, но он очень тонко через графику чувствует, уместно это или нет. Просто у него инструмент выражения не вербальный, а визуальный.

Проект «Зеленая река», учебная студия бюро Меганом в МАрхИ, 2008

Алена Шляховая

Мне кажется, что студенты очень сильно зацикливаются на графике...

Елена Угловская

Думаю, это общая тенденция и интересная история для обсуждения в профессиональном сообществе.

Архитектор всё чаще использует картинку, «обещание прекрасного будущего», как инструмент проектирования. В процессе презентации конкурса или объяснения чего-либо заказчику многие из инструментов, которые традиционно использует архитектор, оказываются просто непонятны аудитории. И единственное, что объединяет идею и чувство пространства архитектора с заказчиком или комиссией конкурса — это картинки. Но графикой можно ещё и «запутать следы».

Как понять, расположен ли ты к проекту, потому что тебе льстит его графика или потому, что нравится замысел? Если тебе нравится графический язык подачи проекта, начинаешь менее остро воспринимать его смыслы. В «Меганоме» мы иногда специально следим за тем, чтобы графика не льстила проекту. Безусловно, она не должна его искажать и выявлять недостатки, но она также не должна быть инструментом самообмана.

Про передачу смыслов

Алена Шляховая

В «Меганоме» много внимания уделяют презентации в целом: не только графике, но и буклетам, словам, самому процессу презентации непосредственно. Вы стараетесь быть понятными непрофессиональному зрителю? Почему это важно?

Елена Угловская

Презентация для нас — то своеобразная форма построения диалога между конечным потребителем архитектуры и самим архитектором.

Потому что архитектура, безусловно, делается не для архитекторов. Все эти истории про то, что специальная архитектурная графика плохо воспринимается другими — это слабость со стороны архитекторов. Архитектура не должна быть никаким сакральным знанием, архитектурный проект — это то, с чем человек будет иметь дело всю жизнь. Своими бетонными конструкциями ты вторгаешься в чью-то реальность.

Мне кажется, очень важно научиться говорить простым языком, чтобы обычные люди были вовлечены в проект, а процесс производства города стал обсуждаемым.

Алена Шляховая

Как вы определяете грань, когда понятность переходит в банальность?

Приведу пример: Бьярке Ингельс изобрел язык маленьких простых схемок о формообразовании. Они всем понятны и влюбляют непрофессионалов в проект, но многие архитекторы считают, что они слишком сильно упрощают суть проекта. Другой пример — супер солнечные рендеры с избыточными засветами и спецэффектами.

Как можно быстро, точно и впечатляюще донести свои идеи до зрителя, не потеряв при этом глубины проекта?

Елена Угловская

Это сложный вопрос. Всё зависит от того, какой человек художник. Мы не будем говорить плохой или хороший — вопрос в том, насколько визуальный инструмент для него естественен.

Архитекторам необходимо производить визуальные образы, но большинство просто не умеют этого делать. И я думаю, это одна из причин появления сторонних фирм, которые обязуются сделать для вашего проекта прекрасные картинки прекрасного будущего.

Есть лидер проекта, философ, который производит идею, а дальше к нему подключаются такие фирмы-спутники: одна производит картинки для этой идеи, другая делает чертежи, третья — макеты и так далее. Это, в принципе, такая расширенная модель архитектурного бюро, но производство образов стало уже просто отдельной профессией.

Мастерплан полуострова «Зил», Меганом, 2014 - н.в.

Елена Угловская

Мы знаем достаточно известные фирмы, типа Luxigon и Mir, которые работают на стыке кинематографии, статичного и динамичного рендеров. Эти люди унифицировали язык изображения для всех архитектурных бюро. При этом всё же можно безошибочно отличить проекты Herzog&De Meuron от проектов OMA или David Chipperfield. Графика здесь всё равно остается как бы поясняющей.

У нас есть такой интересный опыт: когда сидишь в приёмной комиссии, и человеку приходится рассказывать что-то о своём проекте, часто видишь сзади абсолютно прекрасную (или ужасную) подачу и понимаешь, что всё, что он говорит, никоим образом не совпадает с тем, что показано в графике. Тут ты понимаешь, что человек воспринимает графику и рассуждения о проекте как две различные дисциплины. И это достаточно интересный вопрос: что здесь конечный продукт — размышления или графика?

Современные программы позволяют добиться достаточно неплохих графических результатов даже дилетанту, поэтому сегодня роль архитектора, точнее его способа понимания реальности, становится первостепенной. Техническая сторона по сути отходит на второй план. А вот в чём архитекторы действительно нуждаются, так это в хороших идеях.

Про брендинг идей

Алена Шляховая

Есть ли разница в том, как вы подходите к подаче проектов, которые точно будут реализованы, и к тем, которые делаются для конкурсов?

Елена Угловская

Я думаю, что разницы здесь вообще никакой нет. Существует некая идея, и она должна воплотить себя в реальности. Форматы могут быть разными: текст, изображение, движение. Это может быть разговор, какая-то интерактивная форма, звук. Дальше уже можно говорить о том, можно ли ваши графические продукты поставить в ряд значимых исторических изображений.

Алена Шляховая

Для некоторых проектов в «Меганоме» разрабатывается брендинг и собственная айдентика. Например, для проекта Москвы-реки, Пушкинского музея, небоскрёба Spine и других, даже более мелких проектов — это происходит по инициативе самого бюро или по желанию заказчика?

Елена Угловская

Чаще это делается обоюдно. Например, над Пушкинским музеем мы работаем совместно со студией Димы Барбанеля. Вовлечь этих ребят в процесс проектирования было инициативой музея. Тут вопрос уже о том, как архитектура встречается с графическим дизайном и каким образом они должны складываться в единый язык или дополнять друг друга.

В тех проектах, которыми занималась я, брендирование всегда принадлежало девелоперу. В таких случаях архитектор вместе с заказчиком обсуждает проект и помогает фирме, которая занимается брендированием, понять, в чём смысл проекта, чтобы команда могла максимально точно сформировать образ и перевести его на понятный язык.

Проект «Ризосфера. Новое основание» (Пушкинский музей), Меганом, 2014 – н.в.

Алена Шляховая

Команда архитекторов завершает этот образ?

Елена Угловская

Это делает вся большая команда: заказчик, архитекторы, графические дизайнеры. Есть какой-то продукт и его надо продать. Чтобы его продать, надо объяснить его на очень понятном языке. Это как раз то, о чём мы говорили — перевод архитектурного языка в язык потребительский.

Алена Шляховая

Насколько важным вы считаете превращать архитектурные проекты в бренды?

Елена Угловская

Бренд маркирует собой какую-то определённую идею, которая должна появиться в общественном сознании. Бренд — это и есть идея.

Могу сказать, что в мои студенческие годы была такая практика, что каждый проект должен был иметь свое лого, свой бренд. Если ты можешь объяснить свой проект одним жестом, максимально сконцентрировать всю информацию в одной диаграмме, чтобы буквально за минуту объяснить его суть, значит, ты смог его забрендировать. То есть брендинг для нас был способом сконцентрировать все размышления о проекте в максимально сжатой форме.

Проект вместе со всеми изображениями, текстами, макетами и презентациями — это единая система повествования, единая сущность. А графика часто становится инструментом проектирования: это способ и размышления, и производства проекта и всех материалов к нему, и в то же время способ найти и сформулировать его бренд.

«Графика для архитектора — всего лишь средство коммуникации»

Архивное интервью о графике с Еленой Угловской, партнёром бюро «Меганом»

Про позицию и стиль бюро

Про то, что такое «красиво»

Про передачу смыслов

Про брендинг идей